Гемма двусторонняя "Из короны русских царей". Христос Пантократор на троне, Голгофский крест. 15 век (?). Сапфир, резьба. ММК

Камень в форме неправильного овала (д. 2,3; ш. 1,7 см), с фаской по краю, плоский с лицевой стороны и выпуклый с оборотной, отличается сильным блеском и имеет рельефное изображение тронного Христа Вседержителя с надписью IC XC на лицевой стороне и углубленное изображение Голгофского креста с орудиями Страстей – на оборотной.

Древнейшее искусство резьбы на драгоценных камнях (глиптика) в Средневековье продолжало свое развитие преимущественно в Византии. Вплоть до XIII в. только византийские мастера умели создавать миниатюрные рельефные иконы-камеи на полудрагоценных и драгоценных камнях. Особое значение имели в христианском мире сапфировые камеи. Красота и редкость этого камня, не раз упоминаемого в Библии (среди камней наперсника Аарона: Исх. 28:17–20; среди камней, украшавших одежды царя Тирского: Иез. 28:13; в основании стены Нового Иерусалима: Откр. 21:19–20), вызвали к жизни различные символические и магические интерпретации его свойств. Привозимые с Востока сапфиры сосредотачивались у государей, связывались с образом власти. В Византии сапфиры украшали императорские диадемы и прославленные христианские святыни. Они же являлись материалом для создания резных наперсных крестов и икон, использовавшихся в качестве дипломатических подарков византийских императоров. В XVI–XVII вв. такие резные сапфиры привозились московским государям в качестве «благословений» духовенством Православного Востока.

Особое пристрастие московских великих князей и царей к сапфирам объясняется также распространением в XVI в. при московском дворе (как и при всех европейских дворах) алхимических представлений о драгоценных камнях, особенно с появлением русской версии популярного в Средние века трактата псевдо-Аристотеля «Secretum secretorum» («Тайная тайных»). С этого времени начинают особенно цениться резные драгоценные камни. В «Тайная тайных» об обладателе резного сапфира (яхонта) прямо сказано: «…Будет честен вельми, и достане, чего хочет, борзо, и не видит на постели своеи сна лихого».

В казне Рюриковичей хранилось множество сапфиров («лазоревых яхонтов»), большинство из них было утрачено в Смутное время. Согласно «Отчетам расходов царской казны после разгрома Москвы поляками 1611–1612 гг.» сапфиры были не только в крестах, окладах, перстнях, различных запонах, но и на конском наряде, на обложенных золотом седлах. Послу войска гетмана Сапеги было дано в заклад «274 камени яхонтов лазоревых и лалов в золотых гнездех и без гнезд». Царские сапфиры продавались для выдачи жалования польским ротам в Москве. В уплату польским войскам пошли и два царских венца. На одном из них был «яхонт лазорев гранен, велик. Цена 9000 рублей». Лазоревые яхонты, граненые и гладкие, были и на втором, недоделанном, венце, завершенном «яхонтом лазоревым на спне». Попытки разыскать царский венец, якобы заложенный поляками, предпринимались еще при Петре I, однако успеха не имели.

Резьба по сапфиру, уступающему по твердости лишь алмазу и дающему при малейшей оплошности сколы, чрезвычайно трудна, двусторонние сапфировые геммы практически не встречаются. Кремлевская гемма не имеет близких стилистических и типологических аналогий среди известных нам византийских и западноевропейских средневековых гемм. Она оригинальна и по форме, и по качеству камня. Художественные особенности образа тронного Христа позволяют с осторожностью связать его с искусством итало-византийско круга XIII–XIV вв. Некоторые черты иконографии Голгофского креста на обороте (изображение гвоздей Спасителя в древе Голгофского креста, надпись INRI на возглавии Голгофского креста) указывают скорее на поствизантийский период. Возможно, изображение на обороте камеи было выполнено позднее, в XV–XVI вв.

В середине XIX в. этот резной сапфир был поднесен императору Николаю I графом Красинским как значимый дар: при камне находился кусок пергамента с надписью EX CORONA MOSCOVIAE. Камень был передан в Московскую Оружейную палату с предписанием проверить его возможную принадлежность к регалиям русских государей. В документах 1850 и 1852 гг., хранящихся в ОРПГФ Музеев Московского Кремля (Ф. 1. Д. 90. Л. 239–299 об.; Ф. 20, Д. 41. Л. 18–21 об.), содержится запрос Министерства Императорского двора по Московской дворцовой конторе и переписка князя Грузинского, исправлявшего должность президента Московской дворцовой конторы, с помощником директора Оружейной палаты А.Ф. Вельтманом. В письмах отражены разыскания последнего о возможной принадлежности геммы к московским коронам, вывезенным поляками из Москвы в Смутное время. Выводы Вельтмана, имевшие определенную политическую окраску, были отрицательными. Он доложил, что изображения Христа на троне на венцах русских царей быть не могло, и гемма была погребена в фондах музея.